Впервые я узнал, что я “предатель” в 11 классе. На перемене я рассказывал своим одноклассникам про учебу в американской школе и жизнь в северном штате Миннесота. На вопрос - “хотел бы я там жить?” я честно ответил - да, хотел бы вернуться и поучиться еще и пожить.
“Пойдем, я тебя п***ить буду!”, сказал мне мой одноклассник Ваня. Выше меня на голову и шире раза в два. Я был уверен, что это шутка и решил подыграть с улыбкой - “пойдем, конечно!”.
Ваня взял меня за шкирку и начал волочь в сторону туалета. Я хихикал, думая, как круто у него получается разыгрывать меня и всех вокруг. Меня вволокли в туалет, я взглянул в глаза Вани. Они были залиты злостью и яростью. Зубы стиснуты. И тут я понял, что Ваня не шутит. Мне стало страшно. “Отпусти его!” услышал я голос Шурика, моего друга и одноклассника. Ваня стал что-то говорить в ответ, что-то типа “он, предатель, его нужно отп***дить!”, а в моей голове был шум от страха и стресса. Я не мог поверить, что меня будет бить мой одноклассник за то, что мне нравится что-то другое, чем ему. Мне всегда была непонятна концепция “где родился, там и пригодился”. Я родился в Москве. К 16-ти годам я поменял 6 школ, несколько городов и даже стран. И мечтал (и до сих пор мечтаю) о путешествиях, чтобы открыть для себя как можно больше из нового и удивительного мира. Ведь после первых 10-лет жизни в СССР, где весь мир был закрыт, в середине 90-х он начал стремительно открываться вместе с возможностями и интернетом. И мне тогда (и сейчас) казалось, что мой “дом - весь мир”. Я не понимал, почему нужно было драться район на район? Чем наш район лучше или хуже другого? Или город? Или страна?
Шурик тогда меня спас. И спасал еще много раз. Через год, меня с ирокезом на голове били на главной улице Краснодара толпа скинхедов. Просто за то, что “не похож” на них. Тогда они били всех кто выходил за рамки их видения “нормальности” - реперов, металлистов, рейверов, панков. Но больше всего доставалось иностранным студентам мед. института, которые приехали на учебу из Африки. И Шурик и мои друзья, которые отошли на пару минут от меня, тогда бежали на толпу в гриндерсах, чтобы защитить меня.
Тогда же я проникся большой симпатией к антифашистам и панкам - проповедующим стремление к личной свободе и независимости. И понял, что фашизм не имеет национальности. Он в голове. И происходит от ненависти, страха и лени. От нежелания видеть в человеке человека. От страха, что другие какие-то не такие, непонятные и сложные. А страх рождает агрессию. Которая не слышит слов. Говорит лозунгами. И всегда ищет и находит “врагов” вокруг. Уважает и боится только бОльшую силу. Получает животное удовольствие от насилия над всеми, кто “не такой”, чтобы “переделать их” и “наказать”, за то, что посмели быть другими, свободными, сложными и нарушающими “нормальность”. А победить фашизм можно только любовью, любопытством и открытостью. Но они, как и ценности, увы, закладываются в раннем возрасте.